Неумолим бег времени... Но память снова и снова уносит меня в далекие предвоенные и военные годы детства на прииск, затерявшийся в глухой тайге на севере нашей области, с красивым и многообещающим названием Золотая Гора, где я родился в начале тридцатых годов и где провел детство и юность.

До районного центра, города Зеи, около ста километров, до ближайшей железнодорожной станции Тыгда – около двухсот. Придет машина к нам в поселок два-три раза в неделю с продовольствием и почтой – вот и вся связь с внешним миром.

Весть о нападении фашистской Германии на нашу страну жителями Золотой Горы была воспринята подобно грому, разразившемуся средь ясного неба. Все были уверены, что война долго не протянется, и через два-три месяца враг будет разбит. Ведь мы учили, что если начнется война, то наша страна будет воевать только на чужой территории. Нам говорили, что Красная армия всех сильней, что «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим».

Мужчин, ушедших на фронт, заменили женщины и дети.

Золото на прииске добывали в основном шахтным методом. Но были в те военные годы на прииске и старатели, которые добывали золото мелкими бригадами по три-четыре человека. Техника была самая примитивная: кайло, лопата, бакса, бутара, лоток. Поработав часа три-четыре (летом – побольше), делали съемку: убирали породу, оставшуюся в бутаре на коврике, и в лотке её промывали. На дне лотка оставалось шлиховое (неочищенное) золото. Его «поджаривали» в металлической посудине на костре и относили в золотоприемную кассу.

Золото в то время добывать было очень выгодно: золотоскупка манила людей своим изобилием. На прииске в то время было два магазина. Один, где всё продавалось за деньги и только по хлебным и продуктовым карточкам, ассортимент продуктов и товаров здесь был очень бедный. В отличие от него, в другом магазине – золотоскупке – можно было купить все что душе угодно и сколько угодно: хлеб, муку, масло, сахар, крупы, конфеты и так далее. Но – за боны. А чтобы их иметь, надо было намыть золота. Поэтому его мыли все: от мала до велика, где только можно и как только можно. Отрабатывались даже бедные участки россыпного золота. По нескольку раз перемывались отвалы от старых выработок. Но для этого нужна была проточная вода, или воду подводили от какого-либо водоема к старым отвалам. На воду ставилась бакса с бутарой. В баксу лопатами бросали породу, которую вода продвигала по бутаре. На коврике бутары оседало золото. Иными словами, весь процесс золотодобычи повторялся, как и при работе на шурфах, только здесь воду не поливали в баксу черпаком, а она текла сама. И опять же проблемы были с водой: старых отработок и отвалов на Золотой хватало, а вот проточной воды было мало – особенно если лето было засушливым. А зимой на эти цели растапливали лед и снег.

Этот метод добычи золота мне особенно хорошо знаком. Каждое лето мы – отец, мать, братья (семейный подряд) – промывали таким способом не по одному отвалу, что было хорошим подспорьем для нашей многодетной семьи. А две баксы, бутара и лоток у нас имелись свои, не говоря уже о лопатах и кайле. Зимой вся эта «боевая гвардия» отдыхала. А с наступлением тепла снова добывали драгоценный металл, перенося весь этот скарб с одного места на другое. Поселок окружали старые, отработанные отвалы, в которых основная масса золота была уже взята предшественниками, но кое-что в них еще оставалось. И этого «кое-чего» на хлебушек нам хватало. Да, трудное это было время, но выручало золото.

Выручал нас и второй хлеб – картошка. Наша многодетная семья имела три больших огорода, которые мы ежегодно старательно удобряли навозом. А поэтому и урожаи картошки были всегда высокие, и её хватало до нового урожая. Но а, кроме картошки, подспорьем к обеденному столу были и грибы. Я хорошо знал все грибные места. Подосиновики – на Аляске и Березовом, грузди – на Центральной сопке. Ну а если уж очень хотелось полакомиться опятами, шел на сопку, где было когда-то старое кладбище. Грибы и жарили, и солили, и сушили, и мариновали. Питались ими все лето, да и на зиму заготавливали в достаточном количестве и каждая семья, и «Золотопродснаб», который на сбор грибов мобилизовывал школьников. Запрягали лошадь в телегу, ставили на нее бочки три-четыре – и в лес, за грибами. За подводой дружно шагала (а где и бежала) ватага школьников. Обычно рейд совершали на Аляску: сопка была как бы предназначена для выращивания грибов – березки здесь росли вперемешку с осинками, а землю покрывал толстый слой сопревшей многолетней листвы.

Подвода с бочками останавливалась на дороге у подножия сопки, и мы, ребятишки, разбегались по лесу. А через полчаса-час возвращались с полными ведрами красноголовиков. Грибы высыпали в бочки, а сами снова бежали в лес. До обеда каждый из нас успевал сделать две-три ходки, после чего с полными бочками лесных даров возвращались домой. Таким образом, каждый школьник имел возможность в летние каникулы заработать немного денег, а орс прииска – заготовить на всю зиму грибы для поселковой столовой.

С фронта стали поступать всё более радостные, обнадеживающие вести. Усаживаясь у радиорепродукторов-тарелок, мы с большим нетерпением ожидали последних новостей с фронта. Голос Левитана сообщал: «Говорит Москва! От Советского информбюро. Сегодня, после упорных боев с немецко-фашистскими захватчиками, наши войска освободили город Орел!» После этого были освобождены Киев, Минск, Варшава… И вот наши войска штурмуют уже столицу Германии – Берлин.

А долгожданную весть об окончании войны мы, школьники поселка, узнали так. 9 мая, во время урока, распахивается дверь, и тетя Маша Пичужкина кричит: «Ребята! Чего вы здесь сидите, война кончилась!». Занятия, конечно же, сразу прекратились. Все высыпали на улицу. А там уже полно народу. Всеобщая радость. Всеобщее ликование. Победа!

Николай САЧКОВ.

г. Зея.

Фото из архива Алексея СТАРИЦЫНА, бывшего жителя с. Овсянки.