Тамаре Ульзутуевой в феврале исполнилось 85 лет. Маленькая, уютная, она излучает доброту, которая рассеивается вокруг и окутывает тебя. И от её убаюкивающих рассказов словно возвращаешься в детство, когда бабушка перед сном присаживалась на твою кровать и начинала сказку…

Тамара Килистиновна – профессиональная няня. 30 лет она приглядывала за чужими детьми (своих, к сожалению, у неё так и не появилось). Да, было в советское время такое ремесло. Трудовой стаж записывался в книжке "По найму домашней работницы или шофера" нанимателем. Там были прописаны права и обязанности сторон, заработная плата и даже отмечалась уплата профсоюзных взносов.

В ту пору вовсю шла стройка Зейской ГЭС, возводился микрорайон Светлый, но мест в детских садах еще не хватало. А поэтому Тамара Килистиновна без работы не сидела. Няни были нарасхват, таким образом женщины зарабатывали себе на жизнь и трудовой стаж к пенсии.

Сейчас Тамара Ульзутуева вспоминает, что няня была, скорее, домработница: ей приходилось не только за ребятишками приглядывать, но и варить еду, стирать, прибираться в доме. А сколько сказок рассказала за эти годы своим подопечным, уже и не сосчитать. Родители на работе, а Тамара с детьми целый день. Игры, забавы, чтение книг, разговоры по душам.

Но ведь и вредные малыши попадались, как с ними справляться?

"Нет, не было у меня вредных, все хорошие, – не соглашается женщина, – те, кто в Зее остался, взрослые уже, сами бабушками и дедушками стали, но со мной здороваются, помнят, значит. И с их родителями у меня хорошие отношения до сих пор. Я ребятишек никогда не обижала, и они меня тоже – шкодили редко".

Зарплата у няни была от 20 до 80 рублей в месяц, в зависимости от того, сколько детей в семье. Официальный стаж, который пошел для начисления пенсии Тамаре Килистиновне, значится 22 года. Но, говорит, были утеряны какие-то справки, а фактически 30 лет проработала няней.

Она достает альбом и, перелистывая страницы, перечисляет: "Это Женя, Сережа… Таня Афанасьева – в Санкт-Петербурге живет, работает учительницей. Брат её Боря Афанасьев – на самолетах летает. Бараковых Машу и Диму помню хорошо. С мамой их, Александрой Дмитриевной, общаюсь. Она помогает мне много. Продукты привозит. Женя Антоневич работает на ГЭС, бываю в гостях у его родителей. Лена, Саша Валюмс тоже давно из Зеи уехали. Помню каждого, ведь всех их манной кашей кормила, гулять водила, спать укладывала".

Всю свою нерастраченную материнскую любовь она отдавала тем, кого воспитывала. И не по найму, а по велению души. Самому младшему её воспитаннику было два месяца. И практически всех их она доводила до школы, а потом отправлялась к другим деткам.

На вопрос о том, жалеет ли, что не создала свою семью, Тамара Килистиновна отвечать не стала. Замолчала, поджав губы, на глаза навернулись слезы, готовые пролиться по щекам, изрезанным морщинками. И всё-таки произнесла, давая понять, что разговор окончен: "Чего жалеть: не вышло, да и не вышло".

Тамара Килистиновна – неугомонный человек. Очень любит погулять в хорошую погоду. В гололед из дома не выходит, но тогда её знакомые привозят продукты и все необходимое. Но только потеплеет, сама, прихватив тросточку, идет на рынок, в магазин, а то и к подругам на чай заглянет. Как-то сидела возле Дома культуры "Энергетик" в компании таких же старушек. Подошла девушка, попросила разрешение сфотографировать. А потом, как оказалось, написала её портрет. Жизненный такой, все передала художник Наталья Румянцева на холсте – легкую грустинку в глазах и в то же время затаенную где-то в глубине силу.

Был еще эпизод в жизни Тамары Килистиновны, когда, продав квартиру и поддавшись уговорам одной из своих работодательниц, поехала жить в Краснодарский край. И приняли её хорошо, и климат теплый, но через некоторое время поняла: не сможет жить здесь. Надо возвращаться. Корни её – на зейской земле, в Александровке. В семье детей было трое, кроме Тамары, еще два брата. Родители потом переехали в Зею. Парни разъехались, а Тамара так и осела в городе.

"Раньше вязала, вышивала, теперь все больше новости по телевизору смотрю, – говорит Тамара Килистиновна, – утром встану, зарядку сделаю, прогуляюсь, с людьми пообщаюсь. Сейчас сентиментальная стала, плачу много. Вечером начинаю вспоминать и расплачусь…".

Она снова затихает, сидя на краешке кресла. Видно, что мысли её далеко-далеко. Наверное, там, где когда-то по комнате бегала малышня, а на плите варилась манная каша.

Марина Тишкова.