К 75-летию Победы в Великой Отечественной войне

Я родилась в январе 1942 года в селе Ново-Петровка Старо-Керменчикского района Донецкой области. Сейчас там снова война… Гражданская. И там живут мои родственники по папиной линии. Там, в Донецке, его могила…

Мой отец Фёдор Заикин, 1917 года рождения, срочную службу проходил в Иркутске, где познакомился с мамой, Елизаветой Голуб. После демобилизации в 1940 г. они поженились и переехали на его малую родину.

Для жителей Ново-Петровки война началась внезапно, никто не сообщил им об этом. Как рассказывала мама, немцы как будто с неба свалились. Мужчины призывного возраста прятались, а ночью уходили из села, чтобы объединиться с частями Красной армии.

Впоследствии мой отец в звании старшины в составе 2-го Украинского фронта освобождал наше село.

Очень рано я стала осознавать чувства голода, холода и боль. На Черноземье картофель не растет, он там и сейчас привозной. Основными продуктами были тыква, кукуруза, сухофрукты, да если что оставалось от немцев. У населения отбирали всё, скот угоняли в Германию, зерно ссыпали в недостроенной школе – готовили к отправке, но его сожгли наши, чтобы фашистам не досталось. Немцы любили курятину и яйца, так что нам приходилось "драть кукурузу", так говорила моя тетя Галя, сестра отца. Кукурузу измельчали в муку и пекли лепешки, а еще из нее варили мамалыгу. Тыкву запекали или варили из нее кашу, добавляя сухофрукты. У тёти была корова, но её забрали немцы. Налаженная жизнь в селе остановилась – не было крупы, сахара и многого того, что необходимо для питания и быта.

Моя мама в мирное время работала телефонисткой на телеграфе, другой связи в то время не было, а в годы войны трудилась в больнице санитаркой. Еще все женщины работали на полях: сажали, пололи, убирали. Помню, мама приносила маленький пузырёк с рыбьим жиром и порошок свекольного цвета и говорила, что это сахарин. Эти гостинцы выдавали для ослабленных детей.

Печь топили хворостом, собирали его в лесопосадках, лесов там нет, только фруктовые деревья. Топили и сушеным коровьим навозом (кизяками), это топливо больше дымило, чем горело.

Моё тело покрывали черные чирьи, шрамы остались на всю жизнь. Помню, когда болела малярией, в забытьи перед глазами стояла степь: то белая полоса, то черная, то по кочкам, то по гладкой дороге я лечу вперед с огромной скоростью. Слышу голос мамы: "Люда, Людочка…", открываю глаза, вижу мамино лицо, и снова провал.

Работали женщины много. Меня мама закрывала одну дома, я залазила на подоконник и плакала. Однажды соседка, бабушка, пожалела, вытащила меня через форточку и накормила кашей с молоком, они как-то сберегли корову. Люди сопротивлялись грабежу фашистов, но это было опасно – можно было лишиться жизни.

Когда шел бой за село, женщины с детьми попрятались в погребе, где обычно хранили овощи и другие продукты, холодильников тогда не было, да и в погребе после грабежа было пусто. Снаряды рвались рядом, не долетая до крышки погреба. Судьба даровала нам жизнь. Среди солдат, освобождавших наше село, был мой отец. Встреча с ним была короткой. Наши войска гнали непрошенных варваров с родной земли.

Много болела в детстве: скарлатина, корь, свинка, бесконечная ангина, прогрессирующая близорукость закончилась операцией. Боль в ногах, позвоночнике…

Мой отец прошел всю войну, дошел до Берлина, был ранен в грудь, лежал в госпитале под Ленинградом. Вернулся домой с трофейным аккордеоном. Он был очень артистичным человеком, еще в юности играл в спектаклях, пел. Однако аккордеон пришлось обменять на корову.

Папин старший брат, Михаил Заикин, кадровый офицер, танкист, погиб в боях под Москвой. Его имя высечено на обелиске в с. Ново-Петровка. На фронте погибли два брата моей мамы: Василий Голуб – в первые дни войны, Семен – ушел на войну добровольцем, пропал без вести.

Несмотря на своё нездоровье, всю жизнь много работала. Сейчас я инвалид второй группы, к сожалению, передвигаюсь по квартире на костылях. У меня двое детей, семь внуков и десять правнуков. Они – моё богатство.

Людмила Заикина.