«Прощай, доченька!»

– Вы объявили акцию «Фото с войны», посмотрите, подойдет ли эта фотография? – протягивая пожелтевший снимок, спрашивает невысокая симпатичная женщина.

На фото – группа ребят. Подпись: «Выпуск 4-го класса. Поздняшовская школа, 1944 г.». И поясняет:

– Я здесь во втором ряду сверху, вторая справа. В селе школы не было. Всё разбомбили. Одна женщина комнату сдавала. Там и занимались. Да о какой школе могла идти речь, когда один учебник на весь класс. Его по очереди друг у друга брали. Помню: ночь, пурга, снег, а мы с мамой за книгой к однокласснику идем, чтобы к следующему уроку стихотворение выучить, – говорит моя визави.

Познакомились. Слово за слово и потекла беседа, словно ручеек, перескакивая с камешка на камешек… А каждый камешек – рубец на сердце.

Родилась Надежда Толокнова 22 апреля в Макеевке, что на Донбассе. В этом году ей исполнится 80. Перед самой войной отец решил вывезти семью к родственникам, на Брянщину. В ту пору Наде пять лет было. От Макеевки до Поздняшовки, где жил отец Платона Васильевича, пошли пешком. Почему? Не знает, маленькая была, но хорошо помнит тележку с немудреным скарбом, которую толкал отец.

– Ночевали по конюшням и по коровникам. На свежем воздухе, – горько улыбается Надежда Платоновна.

Платон Васильевич по всему пути следования подрабатывал: кому дров наколет, кому колодец выкопает. Вот так и добирались до Брянска. От Брянска до Поздняшовки тоже двинулись пешком. И тут произошло самое страшное, что навсегда оставило жуткий след в памяти маленькой Нади.

– Фашисты нас встретили по дороге. Поставили отца, маму и меня на расстрел. Мама прижала меня к себе и говорит: «Ну, доченька, прощай, сейчас нас убьют». Смотрю, бежит какой-то мужчина и кричит: «Не стреляй!». Солдаты автоматы опустили. Дело в том, что мы шли без пропуска. Его надо было в Брянске взять. Но отец инвалид был, думал, что не задержат. Переводчик говорит: «Если вы сейчас не вернетесь и не возьмете пропуск, то я вас сам расстреляю». А от Брянска мы отошли уже километров 50. Пришлось вернуться. В комендатуре народу было море, не пробиться. Но ему добрые люди подсказали: как кто выйдет, ты сразу вваливайся туда. Отец так и сделал. Да получил прикладом по голове. Залился кровью, потерял сознание, упал. Когда пришел в себя, сказал: хочу жену и ребенка на родину к отцу доставить. Пропуск выписали. И мы двинулись до Поздняшовки. Пришли, устроились. Отец со своим братом ушли в партизаны. В селе остались одни женщины.

– Ой, сколько на моих глазах убили молодежи и людей в Германию отправили! Стон стоял над всей деревней. Страшно было, – продолжает Надежда Платоновна, в глазах слезы.

Помнит она, как однажды мать повели на расстрел. За что? Не вышла на работу – температура больше сорока, встать не смогла. Во второй раз попрощалась маленькая Надя со своей мамой.

– Пришли немец с полицаем, ее подняли и повели к врачу. Доктор подтвердил, что работать в таком состоянии она не может, но так как мама не обратилась к врачу сама, то все равно ее отправили на работу. Вот так и повели маму под дулами автоматов окопы рыть. Я за ней следом бежала, кричала что-то, плакала… Думала, все, больше не увижу. Немец меня отшвырнул, ударил очень больно…

Мария Александровна вернулась поздно ночью, упала без сил. Но главное – осталась живой. Надежда Платоновна продолжает:

– Нас, малышей, фашисты заставляли подметать двор комендатуры. Мы мётлы еще держать как следует не могли, но работали старательно. За это толстый немец-повар кислое молоко давал. Голодно было. Немцы выбрасывали на помойку прогорклое сливочное масло, мы подбирали и ели. Казалось, что вкуснее его ничего нет. И картошку гнилую ели. Ох, что мы только не ели, чтобы хоть как-то утолить голод… Партизаны в лесах закапывали зерно, чтобы немцам не досталось. Мы искали эти ямы, выкапывали его, мололи, смешивали с травой и лепешки пекли. Как хлеб получалось…

Помнит, как отступали фашисты. Взрослые по ночам окопы в конопляном поле выкопали, там от немцев укрывались, чтобы не расстреляли:

– Они в то время озверевшие были, – поясняет Надежда Платоновна, – там же и от бомбежек прятались.

И еще раз смерть рядышком прошла – прикрыл Ангел-Хранитель крыльями девчонку. В тот раз мама, бабушка, Надя и ее сестра Зоя не смогли укрыться в окопе от бомбежки, не успели. Налетел самолет, бомбить стал.

– Мы обнялись, поцеловались, как думали, что в последний раз, и на землю легли. Но бомбы угодили в болото, что рядом с огородами было. Осколки над головой свистели, до сих пор их звук помню… Как только самолет улетел, слышу, мама с бабушкой нас окликают. Поднялись, а вокруг ничего не видно – гарь стоит. Но, слава Богу, все живы остались, – вспоминает Надежда Платоновна.

О том, что наконец-то закончилась война, сообщили через громкоговоритель, который гремел на всю деревню.

– Как все ликовали! Такого яркого солнечного дня больше в моей жизни не было, – продолжает Надежда Толокнова, – все смеялись, целовались, плакали и неустанно повторяли: «Победа! Победа!». Это слово было слаще меда.

Работа праздником была

В Зею родители Надежды Платоновны приехали в 1949-м, как плановые переселенцы. В Макеевке после войны разруха, голод. А переселенцам здесь, на Дальнем Востоке, обещали построить дома, выплачивали хорошие подъемные. На эти деньги ей и сапожки купили. Невиданная роскошь по тем временам. Отец пошел работать в колхоз. После окончания девятилетки Надежда решила помогать родителям, у которых к тому времени родилось еще трое детей. Днем работала, вечером – училась в вечерней школе, получала среднее образование. Потом было Зейское медицинское училище, по окончании которого работала фельдшером сначала в Черниговке, что под Свободным, затем в Заречной Слободе и в Зее. Работала вместе с Борисом Смирновым.

– Тогда как раз больница открывалась. Мы оканчивали училище, ходили на практику. Он у нас и экзамены принимал. Такого руководителя я больше не встречала. Его все уважали. Интеллигентный, тактичный, никогда ни на кого не кричал, хотя был требовательным. Очень хороший человек, – продолжает рассказ Надежда Платоновна.

С большой теплотой отзывается она и о своем наставнике – Надежде Митюшкиной, к которой не раз обращалась за советом. Медицине Надежда Платоновна отдала сорок лет, последние девять перед выходом на пенсию трудилась в профилактории Зейской ГЭС.

– Свою работу любила, как на праздник ходила, – вспоминает бывший медик.

Она – ветеран труда, и грамоты, и благодарности имеются. Бывшие коллеги не забывают: постоянно и с праздниками, и с днем рождения поздравляют.

У Надежды Платоновны дочь Ольга, трое внуков и столько же правнуков.

– Дочка меня совсем избаловала, – с улыбкой «жалуется» моя визави, – постоянно звонит, приходит, интересуется, как я живу, помогает мне. Таких внимательных и заботливых детей, наверное, ни у кого нет. Чего не хватает в жизни? Моя судьба не сладкой была, так пусть у внуков и правнуков она счастливой будет. А больше мне ничего не надо.

Татьяна ТАРАСОВА.

Фото автора и из архива Надежды Толокновой.