Источник жизни?

Самый северный населенный пункт Зейского района – село Бомнак. По статистическим данным 2023 года, проживает там 235 представителей эвенкийского народа, что составляет 44 % от всего населения.

Бомнакские эвенки к сегодняшнему дню больше ведут оседлый образ жизни. Традиционное оленеводство и охота уже не являются основными источниками жизни этого малочисленного народа. За годы перестройки, когда государство перестало финансировать оленеводческие хозяйства, поголовье оленей значительно сократилось. А традиционные места, где веками паслись животные, безжалостно стали эксплуатироваться бизнесом: ведется вырубка леса, добываются полезные ископаемые.

И только лет десять назад государство вновь повернулось в сторону коренных малочисленных народов, начав оказывать поддержку. Но  к тому времени поголовье оленей значительно снизилось не только в Зейском районе, но и по всему Северу России.

Сегодня в Бомнаке официально зарегистрировано две родовые эвенкийские общины: «Юктэ» и «Тайга».

В «Тайгу»

Пока с Юрием Абоимовым, председателем «Тайги», летим в вертолете, он успевает показать снимки, сделанные в разное время года. Вот заснеженные сопки и на их фоне его лицо, прикрытое до самых глаз. На ресницах – иней выше бровей.

Вот упряжка завьюченных оленей на фоне осеннего леса, раскрашенного желтыми, багровыми, оранжевыми красками. А здесь – палатка, где живут кочевники, следующие за своим стадом.

Виртуозность вертолетчиков позволяет приземлиться на косе с большими валунами, там, где неподалеку в лесочке разбит лагерь оленеводов. Трое подоспевших парней быстро разгружают привезенные им продукты, необходимое снаряжение. Гостей немногословные эвенки не отпускают без обеда. С костра снимается котелок с оленьим мясом – для нас лакомство, для них – привычная еда, без которой в тайге не проживешь. 

Леха Трифонов оказывается внуком знаменитого Улукиткана (Семен Трифонов), проводника, прошедшего многие километры по тайге, сопровождая экспедицию геодезиста-писателя Григория Федосеева. Парень, который уже полгода провел вдали от цивилизации, немного смущается. «Да что я, – старается быстро ответить и ретироваться за спины товарищей Алексей, – как дед, так и я.  С пеленок в тайге. Мне нравится работать оленеводом». 

Более разговорчивый Александр Родионов показывает на крутую сопку без растительности. «Здесь баранов видели (бараны Аллена, краснокнижные животные, которые обитают в высокогорье, – прим. ред.). Наши олени туда не ходят, только по склонам. А я поднимался, чтобы пофотаться».

В связи с тем что на территории Зейского района в 2019 году был организован Токинско-Становой национальный парк, как раз на площади, которая являлась традиционным пастбищем оленей, Юрий Абоимов перешел со своим стадом в Нерюнгринский район – в бассейн реки Большие Туксани.

«Мы – свободные люди, когда предложили работать в нацпарке, отказались, – говорит Юрий Абоимов, – перекочевали в Якутию. Хотим работать самостоятельно. Сейчас государство дотацию дает. Только вот её снизили почему-то. В прошлом году было почти 2 400 руб. в год на голову, в этом году где-то  2 200 рублей получается. Эти средства уходят на лекарства, комбикорм, бензин».

В стаде родовой общины «Тайга» насчитывается порядка 600 оленей. Этот год оленеводы считают не очень удачным – большие потери. На свет появилось, как и в прежние годы, около 300 телят. Но большую часть уничтожили медведи и волки. Летом сильно горела тайга. Хищники, спасаясь от огня, перекочевали и поселились поблизости от стада. Молодняк и слабые олени для них – легкая добыча. Охотники, взяв лицензию, отстрелили косолапых, но один оказался настолько хитер, что опытные в этом деле мужчины так и не смогли напасть на его след.

«Огонь – страшно, – говорит Юрий Николаевич о пожарах, которые прошедшим летом охватили сотни гектаров леса, распространяя языки пламени и на территорию Якутии, и на амурские земли, – горело сильно. Гроза виновата. Зверье в это время уходит к воде. А молодняк не успевает. Нынешние телята копытных погибли, много кабарожки пропало. Как раз птенцы вывелись, тоже сгорели».

Юрия Абоимова, который имеет и русские корни, с малолетства воспитывали дядьки-эвенки по материнской линии. Детство его прошло рядом с охотниками в бассейне реки Оконон. Места эти он все обошел пешком. Учился таежной жизни. В поселковый интернат возвращался только осенью. 

Через несколько дней место табора оленеводы поменяют. Будут перемещаться вниз по течению реки, куда устремятся на зимовку олени. Именно они, а не люди определяют места пастбищ.

«Олень идет туда, где еды много – ягеля, территория больше, – говорит Михаил Наумов, который после нескольких лет перерыва это лето провел в тайге, – есть зимние, осенние пастбища. У оленей круговорот – весной там, летом здесь. Они знают, когда нужно идти, вперед уходят, а мы – за ними. На одном месте недели три стоим. А потом грузим вьючных оленей и на буранах – на новое место». 

На таборе над кострищем установлена тренога из прутьев выше человеческого роста. Это сооружение необходимо для безопасности животных. Когда оленей одолевает гнус, они сбиваются ближе к человеческому жилищу, где для них устраивают дымокуры. Каждый норовит попасть под облако дыма. Задние напирают на тех, которые заняли позицию ближе к костру. И это сооружение предохраняет первую линию от ожогов.

Пора продолжать путь. За это время к лагерю подтянулись любопытные и самые смелые из оленьего стада. Знают, что сейчас им преподнесут лакомство – соль.

И вот вновь гул вертолета, лопасти разрезают воздух, поднимая машину ввысь. Внизу – испуганные необычным шумом, со скоростью ветра несутся олени, стараясь обогнать железную птицу. Не получается, вертолет оказывается быстрей. Скоро стихнет гул и олени, отдышавшись, снова вернутся ближе к человеческому жилью.

Лагерь «Юктэ»

Минут через 30 оказываемся на территории Токинско-Станового национального парка. В одном из живописных мест, на границе с соседней Якутией, разбит лагерь родовой общины «Юктэ». Её председатель Елена Колесова, вместе с членами общины, решила не покидать освоенных еще предками мест. Все они теперь являются сотрудниками нацпарка и при этом занимаются оленеводством. Стадо Елены Григорьевны насчитывает около 300 оленей.

К открывшимся дверям вертолета стремглав несется белоснежный пушистый пес Керя. Он настолько рад прибывшим, что если бы мог, расцеловал каждого.

В лагере, у дымокуров, к большим стволам деревьев привязаны большерогие красавцы. В период гона, а это как раз начало осени, самцы-вожаки становятся агрессивными, уводят стадо далеко за собой. Поэтому их стараются придержать. К началу гона рога у оленей окостеневают и начинают очищаться от «бархата», поэтому часто на голове самца в это время болтаются полоски кожи. Период гона – с сентября до начала ноября. А, бывает, в это время к домашним оленям прибиваются дикие. Их, кстати, можно приручить с помощью соли. Но такое бывает редко.

Маленькие представители оленьего рода – телята, хлопая влажными глазами в обрамлении длинных ресниц, пугливо срываются с места при приближении чужаков. И только один бесцеремонно заглядывает в палатки, тыкается носом человеку в ладошку.

«Ему приходится быть общительным и даже наглым, – с материнской любовью произносит Елена Колесова, – у него мамку медведь задрал. Так и выживает маленький».

Телята появляются на свет в начале лета. Родившись, теленок прикладывается к вымени матери и практически через пару часов встает на ножки и может бежать.

«Очень жирное молоко у оленихи, – показывает Елена Григорьевна на баночку с удоем, – в нем столько питательных веществ, что это быстро поднимает новорожденного на ноги и позволяет в случае преследования хищниками бежать за матерью. Так природой задумано. Раньше эвенки, когда с маленькими детьми кочевали, они круглый год доили. Олениха дает пол-литра молока. Когда доишь, она иногда пинается. Но надо успеть убежать. Я не могу, сажусь рядом. Она когда брыкаться начинает, я вместе со стулом падаю. Но молоко держу, – заливается смехом собеседница, – хорошо получается доить у мужчин – руки сильнее».

Эвенки на молоке пекут лепешки, кормят своих младенцев, добавляют в чай. Оно, кстати, по словам Елены Григорьевны, является профилактическим средством от рака и даже убивает недоброкачественные клетки.

Она разливает крепкий чай по кружкам, потчуя гостей, и безоговорочно добавляет оленье молоко. Каждый обязан попробовать. Жирность молока достигает 17–19 процентов. А на вкус как концентрированное из банки, только более мягкое, сливочное. На столе – тала из тайменя и он же то ли тушеный, то ли жареный с овощами. Все такое вкусное, что остается только причмокивать и восхищенно произносить: «Я такого никогда не пробовала!».

Река Ток, где стоят оленеводы, обилует рыбой. Эвенки лишнего не ловят – только на пропитание.

«Сейчас очень тяжело заниматься оленеводством, – продолжает неспешную беседу Елена Григорьевна, – главные враги – медведи. Пока мы тут жили, пять медведей пришло. Давят телят, оленей. Наглые. Видимо, пожары, и они все сюда идут. Зверя не хотят добывать в честной охоте и караулят самых слабых. Медведи всегда около стада живут, особенно когда маленькие телята. У нас есть лицензии на отстрел. Троих застрелили, два медведя осталось. Наши люди ночами дежурят, ведь прямо на табор приходят. А волки вообще страшно. Если медведь задавит оленя, то он его съедает. Волк тупо давит, выедает печень и бросает тушу». 

Ученые нацпарка уже закончили сезон и отправились на камеральные работы. Но, кажется, один все-таки остался.

«Нет, я не сотрудник национального парка, я – блогер, – смеется Дмитрий Кремнев, – это мои друзья, и я приезжаю к ним на стойбище, чтобы поснимать видео для своего канала «Тайга моя заветная». И рыбалка здесь отменная».

Вот и настала пора прощаться. Невозможно оторваться от пьяняще-чистого воздуха, этих людей, которые так просты и даже немного наивны, потому что их души очищает природа. Они здесь не заботятся о быте, хотя цивилизация добралась и сюда – на шесте водружена спутниковая тарелка для подключения к Интернету. Их не беспокоит, что завтра закончится еда, – тайга накормит. Они не спешат в цивилизацию, разве только пополнить запасы муки, сахара, соли.

Нам вслед машут, кричат: «Прилетайте еще!». Жизнерадостный Керя бежит с нами к вертолету.

«Ну, пока», – обнимает пса десятиклассник Матвей Карпов и встает на трап. Пока вертолетный гул не совсем заглушает голоса, рассказывает, что все лето работал помощником оленевода.

«Очень нравится, в прошлом году просеку рубили. И зарплата, и удовольствие. Люблю тайгу. Окончу школу, выучусь на охотоведа», – говорит Матвей.

Железная птица отрывается от земли, гул все сильней. Мы делаем круг над табором. Нет, не прощайте, до свидания, удивительные люди, сказочные замшевые олени и неунывающий Керя. Надеюсь, мы еще встретимся…

Марина Тишкова.