Надежда Андреевна

Создано 14.10.2018 03:02 | Обновлено 13.10.2018 18:18 | Автор: Татьяна Тарасова |

| Просмотров: 1683

30 сентября ей исполнилось 96 лет. Завидная дата. Наверняка, поздравляли Надежду Тумашову с днем рождения и дети, и внуки, и правнуки. Может быть, и из городской администрации поздравление получила – много ли их, долгожителей, в городе?

– Родилась я в тайге, в Потехино, и выросла там, поэтому долго и живу, – говорит Надежда Андреевна, а в глазах – лукавинки.

Вот и думай: то ли тайга дала такой мощный импульс, то ли сам день, в который родилась Надежда – день святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Как жилось? Да как большинству её сверстников нашей великой страны. Может быть, иногда и чуть послаще было, но почему-то больше запомнились те дни, когда белый свет с копеечку казался. Её неспешный рассказ о житье-бытье, как лесной ручеек – то перескакивает с камешка на камешек, то вьется по низине, делая замысловатые петли и устремляясь дальше.

– Мать умерла, когда мне семь лет было. Нас, детей, шестеро осталось. Теперь только я да брат, Сергей, он на семь лет меня младше, в Хвойном живет. Ох, и хватили же мы без матери… Отец сильно пил, всю жизнь пил. Мы жили сами по себе. В 30-е годы его посадили. За что? А кто ж знает? Пришли и забрали. Так и сгинул.

Какая школа?! В Потехино тогда её не было, нас в Уган отправили, мы кое-как там зиму в интернате пробыли, столько вшей развели, что машинка стричь волосы не могла – ломалась. Один год отучилась и все, на этом учёба и закончилась.

К труду-то я рано приучена. У нас много лошадей было. Мужики извозом копеечку добывали. Возили грузы и в Якутию, и в Бомнак, и в Дамбуки. В Потехино их по Зее на баржах привезут, в амбары разгрузят, а зимой уже и развозили. Я на лошадях умела работать. В девять лет уже копны возила. Зею переплывала вместе с лошадью. Возьму ее за загривок и плыву. На противоположном берегу сено косили. Много косили. Вот лошадь и нужна, чтобы копны таскать.

Война? То воскресенье как сейчас вижу. Работала на пекарне я тогда, а заведующим там был молодой парень. Мы с ним с работы домой возвращались. Такими счастливыми были! Кашка, цветок такой, вовсю цвела. Красиво было. День солнечный, птицы поют, и небо голубое-голубое… Он нарвал кашки и мне букет подарил. Так тогда радостно на душе было! Подходим к поселку, а у сельсовета народ в кучу собрался, все понурые-понурые. Спрашиваем: «Что случилось?». «Война началась», – отвечают. А ведь я такая счастливая была…

Как жила в войну? По-разному. Работала много. Я как села на лошадей, так всю войну с ними и проработала. Возили и дрова, и сено, и груз какой. Зимой в Дамбуки отправят, туда днем еду, обратно возвращаться уже совсем темно. А я боюсь мимо кладбища ехать, коня понукну, сама упаду в санях, руками лицо закрою, так и лежу, пока кладбище не проедем. Боялась жутко. Сейчас ничего не боюсь. Ни кладбища, ни черта.

Мне под конец войны за хорошую работу одежду давали. Я же работала безотказно. Скажут, в Бомнак надо ехать или еще куда – еду, не отказывалась никогда. Хоть зима, хоть лето… Безотказная была.

Победа? Конечно, помню. Мы в тот день на быках поехали с девками в лес за частоколом. Мужиков же не было… Смотрим, бежит кто-то по полю, руками машет, кричит что-то, а что кричит – не поймешь, далеко еще. Потом разобрали: «Бросайте все! Бросайте! Война кончилась!». Мы подхватились – и в поселок. Примчались к сельсовету, а там кто плачет, кто пляшет! А сколько вдов было! Побили мужиков-то… Плачут. А мы, молодежь, от радости плакали. Гармошка откуда-то появилась, частушки поем, пляшем. Кончилась война… Я – молодая, сильная… Тепло на улице было. Кто в чем был, так и плясали. Думали, что всё – теперь-то уж точно заживем!

Сразу после войны в Зею переехала. Хорошо зажили не скоро. Здесь, в Зее, замуж вышла. Михаил был намного старше меня, красивый… Ох, не надо было мне за него выходить… Получилось, как в пословице: был у меня муж Иван, не приведи Бог и вам. Не хотел он нигде работать и не работал. Все на мне держалось. А я в военкомат устроилась истопником, уборщицей. Троих детей нажили. Почему не разошлась? Дура была. Не хотела детей без отца оставлять. После войны сколько безотцовщины было. Насмотрелась.

Я в военкомате пораньше уберусь, все сделаю и бегу на пашню к китайцу работать. А как же? Детей кормить надо было. Муж, он ни копейки в дом не приносил. Один раз попытался меня ударить. Да не тут-то было. После этого бояться меня начал. Давно он уже умер… Потом работала в детском саду сторожем. Корову держала – это уже без мужа, днем на базар ходила овощи продавать, огород-то большой был.

В этом году урожай хороший… Картошка уродилась, морковка – на зависть. И цветник возле дома есть. Флоксы и анютины глазки до сих пор цветут.

Жизнь прошла, как один день... Я не жалею. У меня хорошие дочери, четыре внучки взрослые, троим уже за сорок, а четвертой чуть за тридцать. Вот одной внучке по годам уже бы и на пенсию выходить, да тут Путин прибавил годы, теперь ей уже не скоро на пенсию получится…

С детьми мне повезло, хорошие у меня дочки. Старшая – Лариса, ей в следующем году будет 70 лет, младшая – Тамара – ей 66, живет напротив меня. Муж Тамары, Геннадий Иванович, он мне, как родной сын. Мой-то сынок уже давно умер… Если долго во дворе не показываюсь, приходит, проверяет, все ли у меня в порядке. Всю зиму дрова носит. К дочерям переходить жить не хочу. Зачем их смущать? Зачем им мешать буду? Старшая внучка Лена хорошо помогает, часто ко мне приходит. И пенсии хватает. Мне государство хорошо помогает, я же ветеран трудового фронта, мне льготы и на дрова, и на газ дают.

А вот подружек – Кати Разгильдеевой, с которой я у китайца работала, да Вали Туркот уже давно нет, умерли. А ведь мы были не разлей вода… Сейчас живу и за них, и за себя. Устала. Знаешь, чего боюсь? Обезножить. Слягу – это какая же нагрузка для детей будет…

Верую ли в Бога? Не очень. Раньше в церковь ходила, а теперь уже ноги не те. Я тебе вот что скажу: меня святые Вера, Надежда и Любовь оберегают. Всю жизнь оберегают.

Татьяна ТАРАСОВА.

Фото автора.