В детстве одной из моих самых первых прочитанных “взрослых” книг стали “Записки врача” Викентия Вересаева. Выбор книги был случаен. Скорее всего, попала она мне в руки исключительно из-за доступности: на книжной полке она помещалась не на самом верху стеллажей, куда в пору раннего детства я не рисковал подниматься.

Прочитанное оказало сильное влияние на детскую душу – я заболел медициной и поклялся, что непременно стану врачом. Мечта настолько увлекла, что тут же ухитрился осилить несколько томов “Опыта советской медицины в годы Великой Отечественной войны” со страшными фотографиями раненых. К счастью, врачом не стал, хотя сохранил в сердце самое глубокое уважение к людям этой нелёгкой профессии и любовь к книгам по медицинской тематике.

В начале 2017 года вышла в свет книга нашего земляка, врача Николая Сачкова “Сорок лет в медицине”. В основу литературного труда автор положил свои дневниковые записи, которые вёл на протяжении многих лет медицинской практики. У людей, любящих мемуарную литературу, дневники всегда вызывают живой интерес. Правда в таком литературном жанре есть свои нюансы, и связаны они с вполне объяснимым желанием автора выглядеть лучше, чем он есть на самом деле. Но это всегда идёт только в ущерб произведению. Вспомните, насколько беспощаден в самооценке Робинзон Крузо из одноимённого романа Даниеля Дефо и насколько же захватывающе это произведение, в котором мы видим живого человека с его страхами, переживаниями и ошибками.

Есть способ “объективного контроля” мемуарной литературы. Его я использовал, когда читал воспоминания о войне немецкого фельдмаршала Эриха фон Манштейна “Утерянные победы” и тут же, следом, проделал такой же эксперимент с мемуарами Георгия Жукова “Воспоминания и размышления”. Метод прост: бумажные закладки со знаком “плюс” помещаются там, где автор говорит о себе в превосходной степени, а со знаком “минус” закладываются те листы, где он признаётся в своих просчётах. Георгий Жуков, – конечно, выдающийся полководец, но в том заочном тесте, что был устроен мной, он вчистую проиграл Эриху фон Манштейну. Георгий Константинович никогда не ошибался? Ошибался, конечно, но “минусовых” закладок в его книгах практически не было. А жаль, ведь тогда его “Воспоминания и размышления” стали бы куда достовернее и на порядок интереснее.

Эти строки я писал, не прочитав пока ни единой страницы из подаренного мне автором экземпляра книги “Сорок лет в медицине”. Потому-то результат эксперимента мне на тот момент не был известен. Но вот книга, вот заготовленные полоски закладок с нарисованными на них минусами и плюсами. Открываем книгу.

С первых же страниц чтение захватывает. Может, потому, что доносят они до меня аромат далёкого детства. Автор в ту пору был молодым человеком, сдавал выпускные экзамены, но находил время и для чтения художественной литературы, и походов в театр, и, как выясняется, для борьбы за трудовую дисциплину.

“Начинаю поход в науку”

22.06.58. Читаю “Горький о литературе”. Начинаю курс самообразования. Окончание института я сделаю началом истинного похода в науку, который будет длиться до конца моей жизни.

08.09.58. Сегодня мои лаборанты с самого утра стали разбирать, кто чем занимался в воскресный день. Я решил откровенно поговорить с ними по вопросу создания на работе необходимой трудовой обстановки.

11.09.58. Сегодня вновь работал в лаборатории. Условия мои прежние: будут посторонние разговоры – ухожу из лаборатории. Поработал неплохо; болтовня сократилась процентов на 80, но зато отношение старшего лаборанта ко мне резко изменилось: из приветливого и ласкового оно сделалось грубым. Я на это согласен.

“Я развил бурную деятельность”

14.04.61. С первых же дней работы главным врачом Ленинской больницы я развил бурную деятельность: кроме выполнения основных своих обязанностей, читал жителям села лекции на медицинские темы, писал статьи в газеты, выступал на сессиях районного и областного Советов.

20.04.61. Многое за неполный год работы руководителем больницы мне всё же удалось сделать. А именно: достроить больничный забор… Капитально отремонтировали овощехранилище. А главное – произвели побелку и покраску внутренних помещений больницы.

08.06.62. Завтра уезжаю из Ленинского. Уезжаю изгнанником. Уезжать не хочется. Мне не дали сделать всего того, что я запланировал. Прости меня, больница, и… прощай!

“Так уж повелось на Руси”

12.07.62. В июне 1962 года я со своей семьёй прибыл в Хинганск и вот уже месяц работаю терапевтом в Хинганской больнице. Поселили нас в благоустроенную двухкомнатную квартиру.

12.12.62. На работе дела идут. Надо проводить профилактический осмотр рабочих рудника – с рентгенографией грудной клетки. Нет проявителя.

25.02.63. Так уж повелось у нас на Руси: после воскресного отдыха мы устаём. Работать в понедельник тяжело.

Сегодня как раз понедельник. На пятиминутке все зевают. На то есть причина: в субботу была свадьба: наша операционная сестра вышла замуж. Разошлись со свадьбы глубокой ночью, пьяные, а в воскресенье многие продолжали торжество дома, в гостях – кто где.

10.05.63. Я не люблю, когда на работе занимаются пустословием, когда дело стараются заменить болтовнёй.

В книге находится место для того, чтобы рассказать о личной жизни и о проблемах здравоохранения. Естественно, что с возрастом меняются жизненные приоритеты – автор всё меньше говорит о моральных ценностях и всё чаще заводит речь о зарплате, покупке вещей, отпуске, увлекается телесериалами.

– А что закладки? – спросит дотошный читатель.

– Закладки закладывал.

– И?

– Ну, что тут скажешь? Должен констатировать тот факт, что в книге Николая Александровича закладок со знаком “минус” нет. Если принять на веру объективность автора, то он безупречен во всех отношениях: скромен, трудолюбив, прекрасный диагност, который никогда не ошибался, неконфликтный, душевный, эрудированный и воспитанный во всех отношениях человек… Правда ему не очень-то везло с коллегами-врачами, среди которых было немало грубых, невоспитанных и неуравновешенных людей, пьяниц, бездельников, интриганов и просто малоквалифицированных специалистов… Человеку с такими, как у Николая Александровича, душевными качествами, было, конечно, нелегко. Но, судя по дневниковым записям, эти превосходные черты характера он сумел пронести через всю свою долгую жизнь.

Но, Боже, как же, наверное, скучно прожить правильным человеком! Ни разу не ввязаться в драку на танцплощадке, а потом, под разливистые милицейские трели, убегать на ватных ногах по закоулкам Первомайского парка. Не влезать по бельевой верёвке в окна женского общежития, не окунуться в шквал страстей, закрутив мимолётный роман с сестрой хирургического отделения, не “загудеть” с друзьями от души на рыбалке, не послать в состоянии “гибельного восторга” начальника куда подальше… Может, кто-то и позавидует правильной жизни автора, а у меня, честно сказать, не получается.

Григорий Филатов.

Фото Татьяны ТАРАСОВОЙ.

Из дневниковых записей

15.06.87. Середина июня. Жарко – плюс 30°. На послезавтра руководство поликлиники выделило дополнительный день для медицинского обследования инвалидов и участников войны – тех, кто не прошёл его в срок. Вот я хожу по домам и приглашаю их на это обследование. Большинство из ветеранов войны и труда ещё работают. Попов Василий Иванович преподаёт историю в школе № 2, Турба Андрей Иванович – механик аэропорта, Тамбовцев Н. Д. – сторож в школе юннатов, Бянкин Е. В. – сторож в речном порту, Пехтерев Н. М. – сторож, Федюрин Виктор Павлович и Селин Дмитрий Иванович – инженеры в «Драгмонтаже». И так далее. Отдыхать не желают.

27.08.91. Помещение Зейского РК КПСС опечатано и взято под охрану («Зейский вестник» 27 августа). Над зданием горисполкома развевается российский флаг.

Третий день нет газеты «Правда». Очевидно, аннулирована. Откуда же быть газете, если издатель – ЦК КПСС – распущен. Но официального сообщения по данному вопросу нет.

С сегодняшнего дня считаю себя беспартийным: не из-за страха, не из-за угрызения совести – а по убеждению.

13.02.92. Зарплату за январь не выдали до сих пор. На дверях нашей поликлиники, с наружной стороны, вывешено объявление о том, что с 17 февраля с. г. (с понедельника) медработники г. Зеи бастуют, а значит, врачи приёма больных вести не будут.

17.02.92. Утро морозное (минус 30°), туманное, седое. К 8.00 иду в поликлинику. На сегодня запланирован митинг медработников города на площади Коммунаров. Народу уже собралось порядком. Но Аланкина А. П., Шпинёв В. В., ещё несколько человек отказались принимать участие в митинге, сказав, что им там делать нечего. Чернышова Л. Р., Шабельникова Е. Н., Гращенко Т. Ф. и я дошли до площади Коммунаров – и тут же вернулись назад в поликлинику. Людмила Романовна, в капроновых чулках и модных сапожках, очень замерзла: забегала даже погреться в здание нарсуда (бывшее здание РК КПСС). Идёт – и предаёт анафеме организаторов митинга.

По рассказам, народ собрался неплохо. Выступили Умрилов, главный врач, Крайнова (профсоюз), глава администрации г. Зеи Корыткин. Но забастовку проводить не стали: сразу после митинга все учреждения здравоохранения начали работать. Вчера выдали зарплату. Получил 2800 руб. – меньше, чем ожидал.

03.10.92. В России начинают с 1 октября выдавать всем гражданам приватизационные чеки – ваучеры: на 10 000 руб. каждому. С понедельника (с 5 октября) начнут выдавать их и в нашем городе. А что будет дальше, куда их девать – никто не знает толком. Но поживём – увидим. Снова повышаются на всё цены – ориентировочно в 1,5-2, а то и в 3 раза. Но пока вроде бы ещё торгуют по-старому.

05.01.94. Прожито пять дней нового года. Лично у меня всё вроде бы нормально. А вот в других масштабах... В масштабе города: переморозили отопление в ПТУ, а это – целый городок, там прекратились занятия, жителей расселяют по городским общежитиям; вывели из строя и котёл в котельной мехзавода – ладно, что их там два... Это только в нашем городе столько ЧП! А по области? А в масштабе России?

05.06.95. Поликлиника сегодня голодает – за очень малым исключением. Требования: выдать зарплату за апрель и май. Не участвуют в этой акции из нашей поликлиники автор этих строк, Лазарев Б. М., сестра-хозяйка и две санитарки. Я сегодня один вёл приём целых шесть часов: принял более тридцати человек. Вызовы на дом не обслуживались.

Вот я опытный человек: видал, как говорится, виды. Но не могу себе никак представить: чем закончится голодовка моих коллег? И когда?

...Рано утром меня по-прежнему будит кукушка. А по вечерам слушаю с «огромным наслаждением» хор лягушек.

02.08.95. Уже август. А зарплату не дали ещё за июнь. У нас старший терапевт Ивон Г. И. и медсестра моего терапевтического участка Татьяна Михайловна возвратились на работу из очередного отпуска, а отпускные не получили до сих пор. Да и не только они – и ещё многие. У меня – финансовый кризис: на сегодняшний день имею всего 40 тысяч – это только на хлеб и автобус. Только на хлеб и автобус – на 10 дней.

28.08.96. Конец августа. Конец лета. Забастовка медиков продолжается. Поликлиники не работают. С 8.00 до 15.00 в регистратурах сидят регистраторы и на телефонные звонки отвечают, что медицинские работники бастуют. Регистраторов сменяют сторожа. Больше в поликлиниках никого нет.

30.01.98. Сегодня прошло заседание терапевтического общества. Врачей собралось много – как никогда. Кроме участковых терапевтов, были старшие, кардиолог Аланкина А. П., зам. главврача больницы Минеева М. М., врач страховой медицины Кизуб Л. П., преподаватель медучилища Спорышева Л. В. С докладом «О лечении гипертонической болезни» выступила Савина А. В. Были споры. Аланкина сказала: долой клофелин, адельфан, кристепин, надо назначать новые гипотензивные препараты. И когда зав. терапевтическим отделением Тарабрин В. М. не согласился с ней, она назвала его консерватором.