Бабушкины рассказы

Продолжаем публикацию фрагментов книги «Бабушкины рассказы», написанной Галиной Седовой – праправнучкой Михаила Межова. Материалы, основанные на воспоминаниях и архивах бабушки автора, Лидии Ивановны Морозовой, «ЗВС» посвящают 145-летию города и Году семьи. Книга доступна для чтения в библиотеке и краеведческом музее города Зеи. 

… Отшумели революционные события и годы гражданской войны, жизнь в Приамурье мало-помалу пробивала новую колею. Но в 1928 году город постигло другое бедствие: вышла из берегов река Зея. Молодая семья Лидии и Николая Морозовых в те дни ждала первенца…

Лидия Морозова (слева).

Николай Морозов (справа) и Павел Кузнецов.

Наводнение

Такого наводнения, как в 1928 году, не было много лет. Вода прибывала стремительно. Людей эвакуировали на сопки. Перед тем как покинуть дом, стоящий на высоком берегу реки, Межовы подняли на чердак ценные вещи, продукты из подполья. Анна Исааковна с молитвой и иконой в руках обошла вокруг дома. Елизавета с двумя детьми – годовалым Геной и трехлетней Арой – попала на так называемую Змеиную гору, круто возвышающуюся над рекой. Сюда свозили продовольствие и рулоны ситца, которые выкатывали из лавок. Из этой ткани женщины шили палатки. Не только люди спасались от большой воды: проснувшись утром в палатке, Лиза обнаружила в изголовье целый клубок змей! 

Мужчины плавали по городу на лодках, собирая людей. Коля в то время был в отъезде, а младший Лидин брат Глеб участвовал в спасательной команде. Он и отвез сестру на лодке в больницу, которая временно была перенесена на второй этаж бывшей Лидочкиной гимназии. Воды было уже так много, что лодка подплыла прямо к окнам второго этажа. Здесь 21 августа 1928 года и родилась моя мама. Лидия назвала ее, как и хотела, Юлией.

Когда вода стала спадать и семья вернулась в свой дом, обнаружилось, что он не пострадал: вода была совсем близко, но дом остался сухим! Только варенье и соленья, поднятые на чердак, съедены. Этому нашлось объяснение: на чердаке, оказывается, спасались заключенные из городской тюрьмы. Саму тюрьму, стоявшую чуть выше по течению, в районе Татарского камня, снесло, и она уплыла вниз, зацепив по дороге церковь. Так в наводнение город лишился сразу и церкви, и тюрьмы.

Вернулся из командировки Коля, Лида с ребенком тоже вышла из больницы. Когда подсохло, Коля собрался проведать могилы родных – ведь кладбище находилось на самом берегу реки, ниже по течению. Зрелище им представилось не для слабонервных: могилы были смыты, множество гробов, расколотых и перевернутых, разбросано по всему берегу. Слава Богу, не пострадала могила Ивана Михайловича, она была на пригорке между березами. 

Переезды

Юленька была совсем маленькой, когда Морозовы решили переехать в Благовещенск, где жили родители Николая – мама Антонина Васильевна и отчим Иван Акимович. Коля работал следователем, а времена были тяжелые и страшные: коллективизация, притеснения крестьян. В деревнях часто убивали комсомольцев, которые в этом участвовали. Все эти случаи нужно было расследовать. Колю направили в Завитинский район, и Лидия с маленькой Юлей поехали за ним. Бояться приходилось за Колю, пока он ездил по деревням, расследуя очередное убийство. Вернется ли, не убьют ли и его? Дальше так жить казалось невозможно.

Свекор Иван Акимович был родом с Украины, там, в селе Вороньков Бориспольского района, у него оставалась сестра. Муж сестры был председателем колхоза. И Ивану Акимовичу казалось, что жизнь на Украине более богатая и сытная, чем на Дальнем Востоке. В конце концов он убедил домочадцев в необходимости туда уехать. Продали дом в Благовещенске и двинулись в дальнее путешествие. В Воронькове купили хату, мужчины устроились на работу. Николай, как человек с образованием, стал работать в сельсовете. 

С первых дней стало понятно, что жизнь на Украине не так благополучна, как казалось. Ведь кампания раскулачивания шла и здесь, и здесь Николаю приходилось ездить по деревням с комиссией, описывать имущество крестьян. Глядя на слезы и отчаяние людей, у которых отбирали последнее, Николай чувствовал, что что-то происходит не так, и не хотел в этом участвовать. Коля хотел уехать, здесь все было чужое, все не нравилось. Прочитав в газетах о строительстве Турксиба, он написал в дирекцию, получил приглашение и уехал в Туркестан один, семью пока решил оставить на Украине. Уехал – и пропал. По Туркестану рыскали басмачи, вредили строительству, перехватывали и почту. Родные получили только несколько открыток, а потом наступило молчание. Лидия плакала, переживала и Антонина Васильевна. 

Юленька к тому времени заговорила, и заговорила по-украински. Нужно уезжать домой, без конца твердила Лидия. Иван Акимович и сам уже понял, что совершил ошибку, приехав сюда. Он написал своему бывшему сослуживцу Суперскому, который работал в поселке Большой Невер Амурской области. Тот ответил: работа будет, можно приезжать. Но как дать знать об этом Коле? Ведь неизвестно даже, где он находится теперь.

Иван Акимович решил дать объявление в газету «Туркестанская правда», мол, семья такого-то уезжает туда-то. Дали, собрали вещи, какие могли увезти, простились с родней. Тогда еще не знали, что украинских родственников они не увидят больше никогда. Старший сын семьи Королей Митя станет летчиком, он пришлет дяде еще несколько своих фотографий, подписанных по-украински. Когда придет война, Митя уйдет на фронт, а всех остальных повесят немцы. Кто-то из добрых односельчан донесет, и что отец был председателем колхоза, и что сын-летчик воюет… 

Тогда, конечно, война была еще далеко. В Москве Лидия с Юленькой отправилась погулять в Кремль, территория которого еще была открыта для свободного посещения. Присели отдохнуть на скамейку, а на другой ее конец присела пожилая женщина: шляпа с обвисшими полями, такие, впрочем, тогда носили многие, бесформенное мужское пальто и грубые ботинки. С изумлением Лида узнала Крупскую… Старой, усталой, некрасивой показалась вдова великого вождя. 

Возвращение

Вечером сели в поезд, который и привез их обратно на Дальний Восток. О Коле по-прежнему ничего не было известно, но Лидия надеялась на чудо. Чудо случилось. Газета с объявлением могла бы не попасться на глаза Николаю, но она попалась. И, прочитав объявление, Коля уволился с Турксиба и приехал в Невер. Сойдя с поезда в незнакомом поселке, просто пошел по улице, заглядывая в окна. И вот в одном из окон Коля вдруг увидел свой фотопортрет, стоящий на комоде. Как он вошел, как его встретили, можно себе представить! Наконец-то семья воссоединилась. Коля устроился контролером на автобазу – работа, связанная с поездками по Амуро-Якутской магистрали, с контролем и сопровождением грузов. С этого времени его биография будет до конца жизни связана с автомобильным транспортом. 

Там, в Большом Невере, в 1933 году у Морозовых появился сын Борис. После семья переезжает в поселок Укулан, который служил перевалочной базой для алданских приисков. Воспоминания маленькой Юли начинаются именно с Укулана. Они пока отрывочны: запоминалось самое яркое. Вот мама Лида играет в самодеятельности, а Юля с бабушкой сидят в зале. По роли маме должны обжечь руку плойкой, и, когда это происходит, Юля громко кричит и плачет: жалко маму. Она вообще часто плачет, недаром папка называет ее Нюнькой и подтрунивает: «Ты, Нюнька, в наводнение родилась, поэтому такая плакса!». 

Потом снова – смена места жительства, теперь Морозовы поселяются в Алдане.  Там, как и в Зее Лидиного детства, много китайцев и корейцев. Однажды Лидия затевает стирку, мыло заканчивается, а магазины уже закрыты. «А ты сбегай к китайцам, они варят мыло», – советует соседка Аня. Мыло, действительно, у китайцев есть. Лида стирает дальше и замечает вдруг, что мыло подозрительно царапает о стиральную доску. Оказалось, что это золото: китаец по ошибке продал мыло, предназначенное к контрабанде! Золото Лидия сдает в скупку и получает там большую бутыль масла, еще какие-то продукты, отрез ткани. 

Николай Митрофанович уже считается хорошим специалистом по автоперевозкам. Однажды ночью его вызывают на работу: нужно срочно подготовить машины для поездки на север. Придя утром домой, он по секрету поделится с женой: «Лида, каких людей я видел! Женщины из Москвы – мороз, а они в тонких чулках, в ботиках! Старались, как могли, утеплить машину, но в такой холод вряд ли они доедут до места!». Это были жены первых «врагов народа» – Рыкова, Каменева, Зиновьева. Страшное и непонятное еще только начиналось, северяне продолжали работать на совесть, верить в будущее и радоваться жизни.

Галина Седова.