О том, как я хотел рыбки поймать и душой отдохнуть на реке Зее

Захотелось мне с товарищем отдохнуть на природе, да и порыбачить заодно. А чтоб власти нам нервы не трепали, купили путёвки – договоры на добычу (вылов) рыбы на уху сетями. Условия лицензии очень жёсткие: сетка ограничивается длиной до 30 метров, и ячея не менее 40 и не более 60 мм. Да и рыбы разрешается в неё поймать: карасиков до двух кг, сома килограммового, а язя, которого в р. Зее и в помине не было, аж четырехкилограммового, или мелких язят, но всего до четырех кг. А остальное, извольте, – вне закона. Правда на вопрос, где поймать язя, дали разъяснение, что это, мол, наш чебак, который от силы вырастает в среднем граммов на 150 и длиной не более 12–15 см. А сеть с ячеёй в 40 мм ему никак не помеха.

Надежда умирает последней

По такой казённой бумажке на каждого, ценой по 280 рублей, мы получили от вполне серьёзной государственной организации – Зейского отделения «Амуррыбвод». В путёвке оговорено место рыбалки. В нашем случае – Сорокаверстная протока от устья до истока. Вот мы и направились туда.

Сорокаверстная протока начинается в 30 километрах от Зейской ГЭС в нижнем бьефе. Начало этой протоки отгорожено от реки Зеи глухими дамбами, и в нормальном режиме в протоку поступают только фильтрационные воды.

До паводков 2007 и 2013 годов водный биологический режим в протоке стабилизировался, она кипела жизнью, и даже слышал, что поговаривали устроить здесь заповедное место. Но два наводнения резко изменили водно-биологический баланс процветавшей протоки.

Если до последнего паводка в протоке ещё ловилась разрешённая путёвками рыба, то в 2014 году, после освобождения ото льда, ловля рыбы в ней оказалась нулевая. Пять раз, приобретая путёвку, надеялся на удачу, но тщетно. Пришлось отказаться от способа такого рекреационного отдыха до настоящего года.

По слухам, в этом году в протоке стала появляться рыба, и первый раз в мае нам удалось поймать, но только на уху. Но хотя бы отдохнули и ушицы поели.

Печальное зрелище

Надеясь на очередную удачу, мы долго обсуждали, где можно бы отдохнуть на протоке, и решили заехать в место, куда давненько не заглядывали.

До паводков на этом плёсе хорошо клевали на удочку пескарики, в самом омуте ловились щуки, караси, касатки. Место было облюбованное людьми. Здесь отдыхающие соорудили столик из струганных гладких досок и удобные со спинками скамейки. К биваку был хороший подъезд по гравийно-песчаной косе.

Каково же было наше удивление, когда мы кое-как нашли съезд с трассы на эту дорожку. Мало того, съезд был перекрыт высоким валом земли, нарытый бульдозером, который дотошные рыбаки всё-таки старательно объезжают по буеракам и колдобинам – благо, современная техника позволяет. Вот и мы выкарабкались на бывшую косу.

Я её не узнал. Коса, ранее совершенно чистая, полностью заросла густой чащей из сплошной годовалой поросли тальника, бузины, ольхи, вперемешку со сгнившими от прошлогоднего и предыдущего паводков деревьями и кустами и прошлогодней засохшей травы. Всё это создавало одичалую непроходимую стену. На редких плешинах, в местах ещё не совсем заросшей косы, поверх когда-то чистых камней, сейчас покрытых илистым наносом, заросли какой-то зеленовато-красноватой мелкой, совершенно невзрачной травы. На сырой поверхности изредка проглядывают камушки былой косы. Гнилые деревья и кусты, беспорядочно падающие на землю, дополнительно захламили пейзаж безжалостно изуродованной природы.

В этом нагромождении древесного хаоса едва проглядывается след былой дороги, почти сплошь заваленной гнилыми стволами деревьев и кустов.

Пробиваясь по такой джунглеподобной дороге, мы всё-таки добрались до намеченного места, которое, по сравнению с прошлым бытием, выглядело довольно печально.

Столика со скамьями, конечно, не было, деревья, склонявшиеся над протокой и дававшие тень биваку, тоже исчезли: дополнительного размыва не было, значит, были спилены или сгнили и упали. Сухой и гнилой кустарник, непроходимые заросли молодняка, непролазная прошлогодняя трава ревностно перекрывали все подходы к берегам. По памяти нахожу, где вроде бы была тропинка – продрались к берегу. Издали сверкающая вода переката при приближении сильно разочаровала – она была мутная: дно протоки едва просматривалось. На дне – сплошным ковром грязно-зелёные водоросли, больше похожие на тину, нежели на водную растительность.

«Щедрый» улов

Однако решение здесь порыбачить было принято обоюдно. Доводы: нет рыбаков, значит, рыба не потревоженная, да и искать другое место уже не было времени – день заканчивался.

Подготовив надувную лодку и захватив сети, по перекату сплавили лодку до глубины. То тут, то там на поверхности воды плавали пузырчатые сгустки донной тины. Спокойная поверхность воды сплошь покрыта разводами грязно-белых полос явно гнилостного происхождения, точь-в-точь как зеркало, протертое грязной тряпкой.

Вдруг возле берега спокойная поверхность воды всколыхнулась:

– Однако щука есть, – приободрился я.

Решили в этой грязи установить сетку, к тому же вдали плеснулась ещё какая-то рыба, должно быть, чебачок.

Всё-таки надеясь что-то поймать, поплыли дальше и поставили остальные сети.

– Давай посмотрим первую сетку, – предложил я товарищу.

Она вся оказалась забитой грязно-зелёной скользкой тиной.

– Вот тебе и рыбалка. Однако никакой рыбы здесь и не будет, – с громадным огорчением изрёк я.

Продолжая проверку сети, на удивление, увидел щуку – попалась бедняга. Забрав её и всё ещё не теряя надежды на удачу, отправились на бивак.

Ужиная, ударились в воспоминания. По-своему анализировали современность, высказывали версии причин создавшегося положения. Определяя виновников, предполагали, что можно было бы сделать, чтоб изменить создавшуюся ситуацию.

Благополучно переночевав, поутру пошли собирать улов. Результат превзошёл все ожидания.

Над протокой стоял густой туман. От обилия росы травы поникли. Тихо. Ещё никто не проснулся или притаился, не желая мокнуть в это прохладное туманное утро. Даже кукушки, перекликавшиеся всю ночь, временно перестали куковать. На поверхности плёса, куда позволял видеть туман, сплошные изогнутые слабым течением грязно-серые полосы-разводы с плавающими пузырьками какой-то слизи. Точь-в-точь как в водоёме сточных вод. Но это же наша Сорокавёрстная протока, на которой Рыбнадзор разрешил нам порыбачить.

Но сетки поставлены, и хочешь не хочешь, а вытаскивать их надо. Вот мы и поплыли по этой жидкости, даже руки от брезгливости неохота было мочить.

Добрались до первой сетки. Подымая, чувствую тяжесть: она сплошь затянута тиной, этаким липким, тягучим грязно-зелёного цвета месивом. Стараюсь прополоскать. Чуть полегчало, но поднять всю сеть невозможно. Слышно, как ячеи лопаются под тяжестью. С грехом пополам собрал жалкие остатки своей сетки-огнёвки, которая обычно и выручала.

Кроме вчерашней щуки, так в неё ничего больше не попало. Огорченные, сняли и остальные сетки, так и не увидев никакой рыбки.

Безразличие или жадность?

От финала такого отдыха нарастающее чувство раздражения окончательно испортило настроение: купили путёвки, так неужели Рыбвод, продавая их, не догадывался, куда нас направляет?

Неоспоримо то, что браконьерство – великий грех, который основательно подрывает биологические водные ресурсы страны. Если браконьерский вылов рыбы сетями – урон большой, то наибольший ущерб наносит техногенное воздействие деятельности предприятий, в том числе и нашей гидростанции. Именно с этими вопросами я обращался в письме в Москву к руководителю федеральной службы по надзору природопользования в декабре 2012 года. Ответили отовсюду – и из Москвы, и из Благовещенска, и даже из самой Зеи с пояснениями, что везде в воде ПДК вредных веществ не превышают нормы, а следовательно, вода чистая, и кругом ловится рыба. Вот выдержка из одного письма: «встречались рыбаки-любители, которые осуществляли лов рыбы на удочки и спиннинги, их видовой улов составлял: ленок, таймень, амурский хариус, амурская щука и др.».

Смешно? Да не очень. Уже за сто километров от ГЭС вниз по течению в Зее-реке нет ни рыбы, ни водоплавающей птицы. Многомесячными, излишне многоводными паводками уничтожены вся береговая растительность и вся живность, обитавшая на берегах и в пойме.

Доколе наши предприятия будут изгаляться над природой, которая была, есть и будет главным источником всего живого на Земле. Она такого отношения к себе не заслужила и не простит.

Очень хочется рассказать о многом: и об Уркане, и о Пикане, воды которых безвозвратно испорчены золотодобывающими предприятиями, и об Арби, ставшей совершенно безрыбной после кратковременного вмешательства опять же «золотарей». Можно рассказать и о ключе Лагерном, впадающем в Нанцы, притоке бывшего Имана (Малая Уссурка). Это только то, что я знаю, но много ещё речек и рек на Дальнем Востоке нещадно уничтожается безразличием и жадной, ненасытно разрастающейся цивилизацией. А ведь каждая организация, начиная работать, якобы ратует за сохранение экологической обстановки. Да и органы по охране природы созданы, но, по моему мнению, занимаются они казуистикой, то есть пишут массу бумажек, планов, отчётов, предписаний, а природе по факту всё хуже и хуже.

Ну ладно, я уже стар, скоро мне ничего не нужно будет, а молодёжи что останется? Почему руководители организаций не думают о будущем своего народа и в целом о России, ведь в мире есть масса примеров и предложений, как сохранить нашу общую природу.

Борис ЕПИФАНЦЕВ.

Фото из архива Анатолия Ширшова.