В памяти коллектива Зейского заповедника оставили яркий след не только серьезные администраторы, вдохновенные ученые и бесстрашные сотрудники охраны. Вспоминаем мы двух ребят, которые работали в 1992–93 годах наблюдателями на метеопосту «Мотовая».
Бойцы-метеонаблюдатели
Называли они друг друга Серега и Димыч. Явным лидером был Серега – крепкий, сухой, угловатый, светловолосый, с косящим правым глазом. Он всегда задавал тон в разговоре и считал себя знатоком зейской тайги, поскольку до армии поработал в какой-то экспедиции на водохранилище. Димыч – высокий темноволосый атлет с широченными плечами и осиной талией. Он больше молчал, иногда комментируя рассказы товарища краткими репликами типа: «Серега – он знает!».
Ребята проходили срочную службу на Сахалине и после демобилизации решили вместе попутешествовать. Одним из первых пунктов в их планах стояло Зейское водохранилище. Прибыв в Зею, они обнаружили рядом с автовокзалом здание конторы заповедника и решили зайти. Узнав об их желании посетить водохранилище, Любовь Червова, наш метеоролог, предложила оформиться метеонаблюдателями для работы на побережье Гилюйского залива. Предложение было с восторгом принято и после прохождения инструктажа Серега и Димыч были заброшены на кордон Мотовая. Там мне довелось впервые увидеть этих колоритных метеорологов.
Стояла осень – начало октября. Мы с коллегами из Москвы проводили учет мышевидных и учет изюбрей на реву. После сплава на байдарках от Перевоз-Гилюя до Изюбриного нас забрал катер «Ареал». Всю дорогу до Мотовой экипаж катера развлекал рассказами об удивительных бойцах (чуть ли не из спецназа), устроившихся метеонаблюдателями. Встреча с ними и вправду оказалась необычной. Когда «Ареал» подошел к берегу, через пелену срывающегося снега стали видны фигуры двух парней, бодро плещущихся в ледяной воде. Встречая спускавшихся по трапу, Серега издал боевой клич:
– Порфирий Иванов! – и уточнил: – Это система закаливания такая.
Войдя в избушку, мы сразу окунулись в фантастическую атмосферу, созданную ее новыми обитателями. На стене висели спортивный лук без тетивы и самодельные нунчаки, в углу стояла вертикалка ИЖ-27 с заметно согнутыми стволами, на полках пестрели книги и брошюры, соответствующие разносторонним интересам владельцев: «Справочник экстрасенса», «Детка» Порфирия Иванова, «Боевые искусства Востока», «Основы рукопашного боя».
Спросив для приличия о наших горных маршрутах и послушав в течение 2–3 минут, нетерпеливо ерзая, Серега снисходительно воскликнул:
– Это все ерунда! Вот у меня были походы! Вообще-то я таежник бывалый, в первый день обхожу все в радиусе двадцати километров от базы, во второй день – в сорока, ну а потом уже за сотню. Так-то я по прямой обычно километров сто двадцать делаю…
– Да! Серега – он может! – авторитетно подтвердил Димыч.
Не подвергая сомнению столь удивительные скороходные способности, я предложил ребятам помочь с учетом изюбрей – забраться на вершину ближайшей сопки в полутора километрах от избушки, развести костер и ночью послушать ревущих оленей, засекая время и азимут. Их лица сразу стали очень серьезными.
– Мы посоветуемся, – неуверенно произнес Сергей и вышел с товарищем из избушки.
Вернувшись, ребята сообщили:
– Нет, мы пока недостаточно закалились, чтоб в лесу ночевать, можем замерзнуть.
Как выяснилось позднее, ребята панически боялись тайги, и особенно – медведей. В целом это помогло им «безаварийно» прожить в заповеднике.
Прямоугольные следы
Настала пора замерзания водохранилища. Мотовая оказалась надолго отрезана от Большой земли. Связь с сотрудниками на водохранилище поддерживалась по радиостанции «Карат». Интересно было послушать утренние радиопереговоры конторы заповедника с кордонами.
– Двадцатый, ответьте базе, как обстановка?
– Печка опять дымит, а так все в порядке.
– Каменушка, ответьте базе.
Сквозь треск и шипение эфира хрипловатый голос инспектора:
– Тррр-шшш…. Дрова на исходе… Тррррр-шшшшш….
– Мотовая, как обстановка?
Из динамика доносится голос Сереги:
– Настроение бодрое. Температура минус 38. Купались, приступаем к физической подготовке на открытом воздухе. И так – каждый день.
После установления надежного ледового покрова на водохранилище старший инспектор Сергей Рыбакольников решил проехать по Гилюйскому заливу на новеньком снегоходе. Подъезжая к кордону Мотовая, еще за полтора-два километра он заметил странное сияние. Над заснеженным заливом возвышались глыбы льда, блестевшие в лучах солнца. Оказавшись ближе, Сергей увидел две ледяные стены, окаймляющие глубокую траншею, уходящую от кромки льда на несколько метров по обнаженному дну. Видимо, сразу после ледостава ребята прорубили лунку у самого берега. Началась осенняя сработка водохранилища и прорубь быстро «обсохла». Серега и Димыч мужественно рубили лед вслед за уходящей кромкой воды. Почему они сразу не сделали вторую прорубь подальше от берега, так и осталось загадкой.
Следующей загадкой стали странные прямоугольные следы вокруг избушки. По осени ребятам на складе выдали тесноватые валенки. Кто-то из лесников посоветовал размочить валенки и забить в них чурки соответствующего размера. Надо сказать, что, несмотря на свою напускную «опытность», Серега чутко прислушивался к советам старших товарищей, сопровождая их репликой: «Да я знаю, просто руки не доходят». В общем, ребята, не мудрствуя лукаво, забили в валенки колотые половинки дров из поленницы и получили просторную… прямоугольную зимнюю обувь.
Привычные к холоду
Вечерело. Лесничий зашел в зимовье. В избушке было сильно натоплено. Серега и Димыч сновали по зимовью в семейных трусах, радушно предлагая гостю все, что у них было вкусного: чай с сахаром, оладушки и изрядно окаменевшие пряники. При этом они периодически выскакивали босиком на снег за дровами, чтобы закинуть в гудящую печку очередную охапку. В избушке было, как в бане, а «за бортом» сильно ниже минус тридцати.
За окнами стало совсем темно. Вдруг Серега спохватился:
– Пора же снимать показания метеоприборов!
– Сейчас я сбегаю, – вызвался Димыч, схватил фонарик с тетрадкой и, как был босиком в одних трусах, выскочил из зимовья. На удивленный взгляд Рыбакольникова Серега с гордостью пробасил:
– Мы к холоду привычные, всегда так работаем.
Прошло минут пять, Димыч не появился.
– Мы очень тщательно снимаем показания приборов, – пояснил Серега обеспокоенному лесничему.
Однако еще через несколько минут он тоже заволновался. Когда Рыбакольников и Серега вышли из избушки, они услышали душераздирающий крик: «Помогите, мужики!!!».
Лихо вбежав босиком по металлическим ступенькам метеобудки, Димыч посветил фонариком на термометр и стал записывать показания. Однако, быстро почувствовав, что ступни примерзают к холодному металлу, он поднял правую ногу и продолжал записывать. За это время левая ступня безнадежно примерзла к ступеньке. Так и остался Димыч стоять на одной ноге, взывая о помощи с высоты метеобудки. Помощь пришла: ногу отлили из горячего чайника, порядком озябшего наблюдателя под руки повели в избушку греться.
Сели пить чай. Из-под нар раздался непонятный стук. На середину избушки вышел щенок, к передним лапам которого были плотно примотаны палочки. Щенка взяли на кордон еще осенью. От несбалансированного и скудного питания у него начался рахит, искривились лапки, и кто-то посоветовал для выпрямления конечностей наложить шины…
Песик настойчиво просился на улицу. Как только за ним закрыли дверь, снаружи раздался приглушенный визг. Справляя нужду, щенок споткнулся и упал на лежащий колун. Он не смог сразу встать, запутавшись в своих палочках, и примерз шерсткой к обуху. Второго примороженного Серега занес в избушку вместе с колуном…
Не удивительно, что после этих спасительных операций Рыбакольникова одолел гомерический хохот…
Вдохновенный фантазер
По заповеднику из уст в уста передавались фантастические истории, рассказанные Серегой. Он придумывал их буквально в процессе разговора и сразу свято верил в придуманное. Его нельзя было назвать вруном, скорее вдохновенным фантазером. Видимо, было в нем что-то от Барона Мюнхгаузена…
Вот некоторые из его рассказов.
Усталые инспекторы вечером приехали с Гилюя на снегоходе.
– Как дела, мужики? – живо поинтересовался Серега.
– Да вот, не повезло – провалились в глубокий пустолед. Полдня снегоход вытаскивали.
– Это ерунда, а не пустолед. Вот у нас на Сахалине был пустолед в три этажа.
– Это как? – удивились мужики.
– Сверху машины ездят, лед толстый, но прозрачный. Мы с ребятами в трещины спускались и в хоккей играли. А еще ниже мужики рыбу ловили. Правда там темно было, но они с собой лампы керосиновые брали.
– Серега – он знает, – солидно заметил Димыч.
Кто-то из промысловиков рассказал об удачной охоте.
– Это все ерунда! – встрепенулся Серега. – Вот я в армии с автоматом охотился, так косуль напополам разрезал. Идет косуля по тропинке, а я сверху на уступе. Целюсь в камушек перед ней, она идет, а я стреляю, она идет, а я стреляю. Вот и разваливается – пополам. Ну не сразу, конечно. Пнешь легонько, тогда разваливается… А вот еще собака у меня была охотничья – немецкая овчарка. Я с ней на зверя ходил, только ружье носил, а патронов не брал.
– Зачем тебе ружье без патронов? – удивлялись заинтересованные слушатели.
– А я как шорох услышу, ружье в том направлении вскидываю, а собака бежит, всех давит и мне приносит…
– Серега – он может! – резюмирует Димыч.
Подобных историй было множество. Всех не упомнишь. Да и не стоит, наверное. Серега и Димыч изрядно повеселили заповедный народ и оставили добрый след в нашей памяти. Пусть им сопутствует удача!
Сергей ПОДОЛЬСКИЙ,
научный сотрудник Зейского заповедника.
Фото из архива заповедника.
{jcomments on}
Добавить комментарий